Помимо теории, студенты получают практические навыки, работая с наставниками. Сдав аккредитацию и получив сертификат, выпускники готовы приступить к самостоятельной работе в качестве врача скорой помощи. Анастасия Лекомцева работает в качестве врача уже семь лет, начиная с учебы на третьем курсе университета, когда она была медсестрой.
«Скорая — это адреналин, эйфория, отдельная жизнь. Она стала моей семьей. Поэтому после окончания шестого курса вопрос в выборе специализации не стоял».
Скольким пациентам удается оказать помощь за одну смену?
— Я работаю в графике два через два. Моя смена длится 12 часов с 10:00 до 22:00. Я долго работала в суточном режиме, но работать по 24 часа очень тяжело. Поэтому уже почти год я работаю по 12 часов. Я считаю, это очень хороший график.
За 12 часов может быть шесть вызовов, а может — 16. Все зависит от экстренности ситуаций, тяжести пациентов и необходимости госпитализации. Если вызов не экстренный и пациент остается дома, то вызовов можно принять намного больше. Если ситуация экстренная, то необходимо приехать, оказать помощь и доставить в медицинское учреждение. Необходимо за «золотой час» (прим.ред.:«золотой час» — это 60 минут, за которые необходимо оказать помощь пациенту, чтобы спасти его и снизить риск осложнений) успеть оказать помощь пациентам с такими травмами, как острое нарушение мозгового кровообращения, ДТП, острый коронарный синдром или иные тяжелые случаи, где пациенту необходимо как можно быстрее попасть в стационар.
Обязан ли водитель скорой помощи тоже быть врачом?
— Нет, водитель скорой помощи не обязан быть врачом. Но есть интересные случаи, когда, поработав несколько лет, водители настолько втягиваются в профессию, что идут получать медицинское образование. Это их осознанный выбор, и, конечно же, они становятся прекрасными специалистами.
Часто ли вам уступают место на дорогах?
— В большинстве случаев уступают, когда мы движемся со спецсигналами. Есть, конечно, исключения, но они достаточно редки. Чаще проблемы возникает во дворах многоквартирных домов, когда водитель либо вообще не может подъехать к подъезду: там либо все перекрыто, либо все места заняты, и нет возможности припарковаться. В таких случаях водитель скорой помощи встает на, грубо говоря, проезжей части возле подъезда.
Другие участники дорожного движения пытаются выгнать, начинают конфликтовать, не понимая, что водителю скорой помощи нельзя отъехать на 20-30 секунд от подъезда, где в это время находится бригада, можно потерять драгоценное время. Врач может в любую секунду спуститься, чтобы забрать дополнительное оборудование из автомобиля, без которого состояние пациента может резко ухудшиться буквально за несколько секунд.
Водители скорой тоже все разные. Есть те, кто не отвечает на конфликтные ситуации, пытается объяснить. Однако чаще всего, если человек начал спорить, то ему уже ничего не объяснишь, он не поменяет свое мнение. Поэтому лучше сделать так, как он просит.
Около десяти лет назад, когда я еще не работала, произошла история, когда водителя скорой избили. Бригада скорой вышла из подъезда, а водитель был не в состоянии управлять автомобилем. Поэтому в таких ситуациях лучше не конфликтовать, а попытаться объяснить и решить все мирным путем.
Какой персонал обычно находится в машине скорой помощи?
— Чаще всего, даже с учетом пациента, в машине не находится больше пяти человек. Если это фельдшерская бригада, то в машине два фельдшера и водитель либо фельдшер и медсестра\медбрат. Если это лечебная бригада, то врач один-два фельдшера и водитель.
Мы всегда должны использовать ремни безопасности, чтобы не пострадать в случае дорожно-транспортного происшествия, поэтому всех желающих родственников мы не можем посадить с собой.
Если пациент в тяжелом или крайне тяжелом состоянии, когда в пути следования до стационара может случиться клиническая смерть и могут потребоваться реанимационные мероприятия, то сопровождающий будет затруднять работу врачам. Поэтому мы объясняем родственникам или друзьям, что они могут проехать за нами по адресу стационара. Чаще всего родственники соглашаются, особенно если пациент находится в тяжелом состоянии.
Есть ли разделение на детскую скорую помощь и взрослую?
— Подразделения нет. Есть разные бригады — врачебные, фельдшерские и специализированные. Но все медицинские работники обладают навыками оказания помощи как взрослому, так и детскому населению. Да и в оснащении любой бригады есть все необходимое для оказании помощи как детям, так и взрослым.
Фото: Ирина Бердюгина, специалист по связям с общественностью ГБУЗ ТО «Станция скорой медицинской помощи» За сколько должна приехать скорая помощь в случаях разной тяжести?
— Когда мы оказываем помощь в экстренной форме, когда есть угроза жизни пациента, то бригада приедет за время до 20 минут. Если в неотложной форме, где явных признаков угрозы жизни нет, то в течение двух часов.
Обязаны ли врачи скорой надевать бахилы или разуваться?
— По нашему регламенту также, если нам предлагают бахилы, то можем их надеть, если предлагают разные пакеты или сумки, то это категоричное нет. Бывает, что родственники пациента предлагают надеть бахилы, но если повод к вызову экстренный, мы практически сразу можем сказать, что пациент будет нуждаться в госпитализации.«Там, где просят надеть бахилы — скорая не нужна. Жизнь человека дороже чистых полов и ковров».
В таких случаях я говорю, что сейчас будут организованы носилки, мне может потребоваться дополнительное оборудование, я могу упасть, тогда придется отложить, отсрочить помощь вашему родственнику и вызвать другую бригаду для оказания помощи. Обычно люди не конфликтуют в таких случаях, когда им действительно нужна помощь и совсем забывают о бахилах.
Чаще всего наши постоянные пациенты знают, что мы бахилы не надеваем, и говорятся заранее. Они загибают паласы или ковры, освобождают пространство либо кладут газетки.
Что происходит в тех случаях, когда пациент не открывает дверь и не отвечает на звонки?
— Мы никогда не уедем просто так с места вызова. Есть проработанная тактика на такие случаи. Если пациент не отвечает либо не открывает дверь по домофону, мы сообщаем об этом в оперативный отдел центральному диспетчеру и старшему врачу. В это время пытаемся попасть в подъезд, позвонив соседям. Чаще в подъезд попасть не так затруднительно, как квартиру. Если уже в квартиру дверь заперта и попасть невозможно, то тогда вызывается наряд полиции и МЧС.
Чаще всего, если приезжает какой-то родственник пациента, то он дает МЧС разрешение на вскрытие двери. Наша задача в любом случае попасть внутрь и выяснить, нужна ли человеку внутри срочная медицинская помощь. Чаще всего это действительно так.
Родственники вызвали скорую помощь, а пациент уже чувствует себя хорошо. Считается ли это ложным вызовом?
— За ложный вызов это считаться не будет. С согласия самого пациента или его опекунов (если это ребенок) мы его все-равно осмотрим. Ведь что-то сподвигло родственников или друзей переволноваться и вызвать скорую. Чаще всего так поступают родители. Они будут переживать за своего ребенка вне зависимости от того, сколько ему лет.
Стоит отметить, что если после ухода скорой помощи вам стало хуже, необходимо позвонить диспетчеру и сообщить об этом. Также часто бывает, что пациенты не дожидаются бригады скорой помощи и уезжают в стационар самостоятельно. В таких случаях вызов также не считается ложным, но необходимо позвонить диспетчеру и все-таки отменить вызов заранее, чтобы бригада не теряла время.
Какие вызовы считаются ложными?
— Чаще всего такие вызовы происходят в общественных местах. Люди, увидели что-то из окна и не убедились, что человеку необходима помощь. По приезду оказывается, что помощь никому не нужна или на месте уже никого нет. Такой вызов мы тоже не считаем ложным, а безрезультатным. Если мы все же находим человека, которому по сообщению звонящего могла бы понадобиться помощь, то чаще всего они не дают согласие на осмотр и оказание помощи.
Когда замечают какое-либо задымление, очевидцы вызывают скорую. На месте происшествия мы работаем с сотрудниками МЧС, приезжают пожарные. Если они нам говорят, что вызов был ложный и люди просто решили перестраховаться на всякий случай, тогда мы так и отмечаем в электронной карте вызова.
Один раз мы приехали на вызов, где помимо нас уже была служба МЧС, сотрудники полиции. В сообщении говорилось, что был пожар в многоквартирном доме, но, как оказалось, службы вызвал пациент, страдающий психическим заболеванием. Он и до этого неоднократно звонил. То есть, это была даже не шутка, а поступок, совершенный в силу его заболевания.
Смотрите ли вы сериалы о врачах?
— Честно говоря, не смотрю и никогда не смотрела. Может только несколько документальных фильмов. Все таки надо понимать, что сериалы — это сценарий, привлечение зрителей. Недавно на вызове меня спросили, почему я не поставила укол в сердце. Пришлось объяснять, что применяемый когда-то очень давно внутрисердечный путь введения адреналина сейчас считается не эффективным.
Иногда люди спрашивают про удары током, однако у нас есть определенные показания для проведения дефибрилляции. Часто можно увидеть в фильмах, как прямая линия идет по монитору, а врачи «бьют током», как говорят окружающие, не знакомые с медициной.
«Не всегда то, что показывают в художественных фильмах — это настоящая практика».
Есть ли ситуации, в которых скорая помощь имеет право отказать в медицинской помощи?
— Отказать в экстренной помощи мы не можем. Мы имеем право ее отсрочить в случаях, когда есть угроза нашей жизни и безопасности. В таких случаях приезжают сотрудники полиции или МЧС. Зачастую мы приезжаем практически в одно время.
Например, во время пожара, когда нам говорят, что в здании еще остались люди. Мы, конечно, туда не пойдем. Это работа сотрудников МЧС. Однако мы всегда готовы принять пострадавших, которых МЧС выносит нам из горящего здания.
Если речь идет о дебоширах или людях, которые ведут себя агрессивно, то мы также дожидаемся сотрудников полиции, выясняем, почему он ведет себя агрессивно, есть ли угроза его жизни. Потом мы с помощью сотрудников полиции оказываем экстренную помощь.
Какой случай был самым нестандартным в вашей практике?
— Случаев было много, но я расскажу про самый запоминающийся. В начале моей карьеры на скорой помощи я еще работала в фельдшерской бригаде, когда была студенткой. Старшим был уже опытный фельдшер, кстати, мой будущий муж. Вечером нам дали вызов с поводом «роды». Казалось бы, достаточно частый повод, где главная задача бригады в том, чтобы провести первичный осмотр, оценить гемодинамику и доставить пациенту по ближайший роддом. Однако этот случай стал исключением.
При подъезде к месту вызова, который был в частном доме возле дороги, в свете фар мы увидели женщину, которая наклонившись обхватывала живот двумя руками. Еще даже не осмотрев ее, мой напарник Антон Викторович произнес: «Сейчас родим». Страха в этот момент не было, вместо него в голове складывалась тактика. Я до этого работала в родблоке в летний сезон, а считается, что именно в это время года больше всего рожениц. За сутки могло родиться больше 24х малышей. Тогда присутствует акушерка, врач акушер-гинеколог, неонатолог, по необходимости реаниматолог, санитарочка, которая помогает. Поэтому мне казалось, что все знакомо, но роды в скорой помощи были для меня впервые, и нас было только двое.
Водитель тревожно сказал, что домчит ближайшего роддома в течение пяти минут. Женщину мы эвакуировали в салон скорой помощи. Она кричала о том, что сейчас родит, и даже не смогла ответить на задаваемые ей вопросы. В эти секунды мы поняли, что пяти минут до ближайшего роддома нам, конечно, не хватит.
В это время акушерский набор был уже готов. Роды были стремительные, но осложнились тугим двойным обвитием пуповины. Сняв петли с шеи новорожденного через несколько секунд мы услышали долгожданный крик. Секунды нам тогда показались вечностью.
После оценки состояния новорожденного и мамы и проведения соответствующих мероприятий, мы в течении пяти минут доставили их в роддом. Это был мальчик, мой первый ребенок на скорой. Обычно на станции все уже знают, что бригада была на родах, поэтому их первый вопрос: «Ну что, кого родили? Мальчика или девочку?».
Другой случай был, когда я работала в суточном режиме, и после пересмены бригаде поступает вызов с поводом «посинел». Мы быстро приехали, поднялись в квартиру. Дверь была открыта, а из комнаты доносились стоны и слезы со словами: «Ой, я умираю». Зайдя в комнату, мы увидели, что руки женщины синего цвета, притом симметрично.
При этом цвет не был похож на какое-то патологическое состояние, а сама женщина была с признаками легкого алкогольного опьянения. При сборе анамнеза выяснилось, что еще несколько часов назад после распития спиртных напитков женщина решила провести генеральную уборку в ванной комнате. При этом она использовала сильнодействующие химические средства, одно из которых имело синий цвет. Средствами индивидуальной защиты, например, перчатками, она пренебрегла.
Утомившись уборкой она прилегла, а проснувшись обнаружила у себя эту патологию в виде синих рук и подумала, что умирает. Конечно, женщина была рассмотрена в полном объеме. Была проведена оценка гемодинамики и даже ЭКГ мы сняли. Синий цвет с рук был снят при помощи стерильной марлевой салфетки, смоченной антисептическим средством. Потом со слезами радости пациентка благодарила нас так, словно мы действительно спасли ей жизнь. В знак благодарности она угостила нас своим компотом и соленьями.
Что самое тяжелое и что самое приятное в вашей работе?
— Самое тяжелое это, конечно, сталкиваться один на один со смертью, видеть страх, слезы родных. Видеть тяжелые дорожно-транспортное происшествия. Только ты, твои напарники и никого больше нет рядом. Поэтому ты принимаешь на себя весь удар.
У нас в определенных случаях зашкаливает выброс адреналина, поэтому если каждую ситуацию принимать близко к сердцу, то можно близко выгореть и нас надолго не хватит.«Нам иногда говорят, что мы бесчувственные, но это не так. Чувства у нас есть. Просто чтобы выполнять свою работу нам нужно их заглушить, чтобы не было эмоционального выгорания».
Самое приятное для меня это увидеть сердечный ритм на мониторе после проведения реанимационных мероприятий и услышать самостоятельный вдох пациента. Приятно узнать, что пациента, который был доставлен в крайне тяжелом состоянии в стационар, выписывают домой. Это даже не то что самое приятное, это самое главное.
Фото на обложке: Павел Михайлов, специалист по связям с общественностью Регионального центра общественного здоровья и медицинской профилактики
