Что может быть общего между Парижем, Нижним Новгородом, Тобольском и маленьким поселением вогулов в Кондинском районе под названием Нахрачи (ныне Кондинское)? Эти далекие географические точки сто лет назад объединило имя великого русского лингвиста Сергея Карцевского. Связующую ниточку только сейчас удалось отыскать кондинским краеведам.
В 2010 году была обнаружена и издана неизвестная до этого повесть Карцевского «Ямкарка», написанная им ровно век тому назад, в 1910 году. В ней автор рассказывает о своем пребывании на Севере, работе в качестве народного учителя и о любви к местной девушке Даше. А история этого архивного поиска привела Кондинский краеведческий музей к победе на международном фестивале «Интермузей-2011» в номинации «Экспонат в фокусе».
Экспонатом в фокусе стало письмо одного из основателей издательства «Советская энциклопедия Николая Накорякова к председателю райисполкома села Нахрачи Ивану Искре, из которого краеведы впервые узнали, что Сергей Карцевский жил в тех краях и написал об этом повесть.
«В 1903-1904 гг. мы, группа социал-демократов, ссыльных из Казани, общими усилиями обрядили и направили первого молодого социал-демократа Сергея Карцевского в село Болчары – первым учителем в школу грамоты, — говорится в письме Николая Накорякова, — Он работал в школе до конца 1904 года, потом по болезни уехал в Петербург (Ленинград). Там он учился и в 1905-1906 годах стал писателем, в 31 сборнике «Знания» напечатал первую повесть о Конде под названием «Ямкарка». Сам Горький одобрил повесть, редактировал её. А автор после поражения революции 1905 года в связи с преследованием эмигрировал сначала в Чехословакию, а затем в Швейцарию, в Женеву».
Позже, из рукописей Карцевского «Среди Вогул» удалось выяснить, что не в Болчарах начинал он свою деятельность, как пишет Накоряков, а в селе Нахрачи: «Зиму 1903-1904 мне пришлось провести в качестве народного учителя в инородческой вогульской школе в с. Нахрачах уезда Кондинской инородной волости».
Собственно повесть «Ямгарка», в которой Сергей Карцевский описывает то время, была найдена в архиве Российской национальной библиотеки Санкт-Петербурга журналистом Ксенией Богдановой. Так маленькими шагами Кондинский музей приблизился в выставке «Карцевский и Конда» 2009 года, где на суд общественности была представлена повесть забытого на Родине ученого.
Хотя Карцевский пишет «Ямкарку» от второго лица, нет сомнений – переживания его собственные. Не менее красочно он изображает природу, быт людей того времени. Его язык настолько прост и ясен, что читается повесть на одном дыхании, а разницы в сто лет между тем временем и сегодняшним днем не ощущается.
Более подробно о самом авторе стало известно из его биографии, найденной в Югорском Государственном Университете, а также из книги профессора университета им. Шарля де Голля Ирины Фужерон «С.И.Карцевский. Из лингвистического наследия». Позже между Ириной Фужерон, которая живет в Париже, и директором Кондинского музея Надеждой Богдановой завязалась переписка.
В одном из своих писем госпожа Фужерон пишет: «В наши дни это имя несправедливо предано забвению. В 1928г. вместе с Р. Якобсоном и Н. Трубецким С. Карцевский подписывает манифест, воспроизведенный в Актах I Международного конгресса лингвистов, излагающий важнейшие теории лингвистов. Этот манифест (подписанный тремя русскими эмигрантами!) явился основой всей лингвистической деятельности в первой половине ХХ века».
Ирина Ильинична дала координаты детей Карцевского. Его сын Игорь, который сейчас живет в Швейцарии, рассказал о своих родителях и семье отца.
Также Ирина Фужерон написала о том, почему она стала заниматься Карцевским: «Начав работать над докторской диссертацией, я в каталоге Ленинской библиотеки нашла карточку с незнакомой фамилией Карцевский. Я заказала, получила и начала читать. Меня поразила ясность и простота изложения, не говоря уже о содержании. Мне хотелось побольше познакомиться с этим автором».
Имя Сергея Карцевского стало открытием и для сотрудников областной научной библиотеки имени Ленина в Нижнем Новгороде. Надежду Богданову уверяли, что он никогда там не работал. Но впоследствии они лично убедились в обратном, найдя список книг и периодических изданий нижегородской городской «Пушкинской» народной читальни 1905 года, составленный ученым.
Далее последовала поездка в Тобольск – родину Карцевского. В архиве удалось найти выписки из метрической книги Михаило-Архангельской церкви о рождении Сергея, а также первую Всеобщую перепись 1897, из которой стало известно о его семье (матери и братьях). Поразительно, но до приезда в Тобольск Надежды Богдановой даже на кафедре филологического факультета не слышали имя великого лингвиста и тем более о том, что он родился в их городе.
В Тобольске, в институте русского языка имени Виноградова, находится архив Карцевского. В 2010 году на Всероссийской конференции «Виноградовские чтения» Кондинский музей провел выставку «Конда открывает уроженца города. Сергей Иосифич Карцевский». В Тобольск из Парижа для участия на Виноградовских чтениях была готова приехать Ирина Фужерон, чтобы рассказать городу о его знаменитом уроженце. Но эта встреча так и не состоялась.
Кондинцы же обойти повесть, посвященную родному краю, не смогли. Известный в округе художник Дмитрий Змановский, прочитав произведение, сделал к ней иллюстрации, а также написал свои размышления об «Ямкарке». «Благодарю учителя за его откровенную исповедь о своей незабвенной Даше», — пишет Змановский.
Художественное воплощение повести принадлежит и Ольге Мерцаловой, члену Союза Художников России.
«Смуглая девушка со смеющимися темными глазами, волосы, развеянные ветром, осенние листья, капли дождя, летят утки, скользят лодки, прозрачное лицо растворяется на фоне вечернего неба. Открыла, читаю: «…скользит лодка. В лодке люди. Люди молчат». Смуглая, простоволосая девушка – Ямкарка. Всё знакомо! Это она! С большим интересом читаю о ней, о крае, о любви», — рассказывает Ольга о повести и о своей картине.
Произведения искусства и культуры «молчат» до тех пор, пока не попадают в руки читателю. Так, всего лишь одно письмо, случайно попавшее в руки неравнодушных музейщиков, привело, по выражению Надежны Богдановой, к «эпохальному открытию, которое имело и имеет резонанс в России». Нашлась повесть, о которой никто не знал, со всего мира собирались работы ученого, страница за страницей открылись новые факты из жизни Карцевского, который, оказывается, проводил огромную работу по сохранению русского языка и русской литературы в 20-50е годы, будучи в эмиграции за границей.
«Для него прошлое и будущее легко сочетаются вместе, и, обращаясь к творчеству Карцевского, которое сейчас принадлежит прошлому, мы устремляем взгляд в будущее», — так оценил труд ученого его современник, русский и американский языковед Роман Якобсон.
Алена Першина
