Как часто мы слышим о счастье: кто-то утверждает, что это деньги, кто-то — что это свобода и путешествия. О счастье говорят реклама и газеты. Все человечество охвачено жаждой обрести свое счастье, но, чаще всего, никто не может даже сказать, что это такое, в чем оно заключается. И вот, кажется, что счастье — это единая субстанция, огромное, масштабное понятие, цель миллиона людей, но почему-то мы выделяем и “семейное счастье” и “счастье материнства”, словно это какое иное состояние, другое счастье.
Семейное счастье, по-моему, начинается с детства, ведь семья — это наш исток, наше начало. Мое детство было удивительным. К сожалению, я это понимаю только сейчас, когда мне 24. Но, думаю, сам факт этого осознания — это уже огромное сокровище. Если смотреть глазами постороннего, то, конечно, во времена нашего детства не было ничего удивительного: мы не путешествовали в Турции и Египты, мы никогда не видели моря; не было дорогих шикарных игрушек (в девяностые годы, вообще, мало что у кого было), но мы были семьей. В выходные я, мама и папа часто выезжали на природу. С ночевкой или на пару-тройку часов. Мы удили рыбу, собирали грибы и ягоды. На рыбалку ездили даже зимой. Еще когда я была совсем маленькой. В пять утра я просыпалась с таким восторгом и радостью от того, что впереди у нас — весь день на морозном берегу. Мы быстро собирались (одежду я готовила уже с вечера), я натягивала на себя несколько свитеров, отчего была похожа на капусту, и выходили во двор. Зимнее небо — самое звездное, каждую звездочку можно разглядеть, и они совсем близко. Тогда папа показывал мне большой ковш, и я по-детски недоумевала, почему его называли медведицей, ведь он на нее совсем не похож. А потом, когда мы приезжали на охваченную льдом реку, то на небе, возле самого горизонта, оставалась только одна звездочка. Будучи взрослой я узнала, что это Венера. А уже дома нас встречала мама со вкусным горячим ужином. И я, неловко держа ложку онемевшими с мороза пальцами, рассказывала, как прошел наш день, каких зверей и птиц мы видели и сколько поймали рыбы. Аппетит после таких вылазок, я вам скажу, был отменный.
Так, уже к семи-восьми годам я умела бурить лунки, ставить палатку, разводить костер, нанизывать мясо на шампуры, умела удить рыбу и на зимнюю удочку, и на спиннинг, различала голоса птиц, разбиралась в грибах и ягодах. Летом мы с папой ездили в карьер (у нас был грузовик ЗИЛ) за песком. На поле отец садил меня на колени и давал “порулить”, а сам нажимал на педали (я еще не доставала до них). В кабине всегда пахло раскаленным на солнце железом. Я этот запах больше никогда в своей жизни не встречала, но прекрасно его помню до сих пор. Добрую часть времени я с папой проводила в гараже. Тогда он научил меня всему: сейчас для меня не проблема самостоятельно прибить полку к стене или починить кран. Но он всегда говорил: ”Я тебя этому всему учу, потому что это тебе пригодится в жизни, но не дай Бог, чтоб тебе пришлось все это делать самой”. Тогда я еще не понимала всей важности этих слов. Я чувствовала, что уже тогда была самостоятельнее многих одноклассников, больше умела, и мне казалось, что это очень круто. Сейчас, со всем этим жизненно важным багажом знаний за плечами, я чувствую себя уверенно, но по-настоящему счастливой меня делает то, что рядом со мной есть любимый мужчина, который все это умеет делать лучше меня, который бережет меня так же, как и отец, который очень трепетно ко мне относится. Когда на нашей свадьбе я танцевала с папой свой первый танец в белом платье, я смогла сказать только одно: “Папочка, я выбрала его, потому что он такой же, как ты”. И в этом наше семейное счастье: для меня оно начиналось с детства и сейчас с каждым днем растет и наполняет мое сердце любовью и светом.
