«После спектакля я не могу сразу выйти к зрителям. Мне необходимо 10-15 минут побыть наедине с собой»,
— рассказывает Алексей Ушаков, сыгравший любителя абсента в одноименном спектакле «Эксперементального шекспировского театра». Это была неповторимая постановка, шанс изменить себя для каждого.
Мы встретились на улице. Он ждал 29-ый автобус, мы — сидели в остановке напротив. Туго завязывающийся разговор о ценах на билеты постепенно перерос в монолог потерявшегося без вести в этой жизни. Бомжа по сути, в прошлом — успешного человека, любящего мужа и отца.
Сначала ему даже давали деньги на проезд. То ли потому, что это вроде как не по-настоящему — ведь, в театре. То ли оттого, что сами по себе люди добрые, и подать нуждающемуся для них не составляет особого труда. Но чем больше просил он (на обратную дорогу, на подарок дочери к Дню Рождения), тем всё меньше находилось желающих помочь.
Каждый из нас видел десятки, сотни подобных этому любителей абсента. Живущие на вокзалах, в подвалах заброшенных зданий, они мало нас интересуют, слишком большой разрыв в социальном статусе, да и вообще, как-то брезгливо, неприятно и противно.
А тут выбора и выхода у нас не было. Вне зависимости от нашего желания, пришлось выслушать бомжа! Предстваить такую картину в обычной жизни просто невозможно. Подумайте сами, стали бы вы давать ему деньги, отвечать на вопросы, выслушивать «бредни» пьяницы, а потом безудержно плакать от услышаного?
«Я не призываю всех сейчас же идти к бомжам и давать им деньги. Наша задача — заставаить человека поставить себя на место людей, мимо которых он день назад брезгливо отвернулся на остановке»,
— поясняет Алексей Ушаков.
Любителю абсента, сидящему перед нами было что рассказать. «Сидите, смотрите, думаете: бомжара с ума сошел. А что вы про жизнь-то мою знаете?.. Доска почета, премия… Я домой такие деньги приносил: жена говорила „Кормилец!“. Она у меня такая красавица была...». У него, действительно, было всё. Работа, семья, близкие люди. Но в одночасье рухнуло всё: случайная смерть напарника, не пристегнувшего ремень безопасности, ломает героя, свисает с его шеи огромным грузом вины, снять который самостоятельно он не может: «Моя вина — недосмотрел».
А помочь некому. Жена, друзья — где они? Где эти люди, которых он любил и ЛЮБИТ по сей день? Те, которые должны всегда быть рядом. И в беде, и в радости. С ним сейчас только сменяющиеся один за другим пассажиры с остановки напротив. Он у них ищет поддержки, помощи, которой лишили те, которых он любит всем сердцем. А чужие люди чем помогут? Поймут, пожалеют, а дальше?
Так страшно вдруг становится. Остаться одному. ОДНОМУ...
У каждого из нас есть близкие люди. Мы, конечно, бываем излишне грубы с ними и порой равнодушны, но потреять их не хочет никто, боимся вдруг не найти таких до боли родных и знакомых глаз, не услышать их голос в трудную минуту.
Быть может, один из них сейчас нуждается в вашей помощи? Ему безумно тяжело и он не находит сил сказать об этом?
Как хорошо мы знаем тех, с кем ходим бок о бок каждый день? Что уж говорить о тех, при виде которых опускаем глаза, брезгливо отворачиваемся на остановке...
Быть может, будь каждый из нас более внимательный и неравнодушный к своему родному человеку, не было бы таких любителей абсента, которых предали такие же близкие люди, которым они когда-то верилибольше всех.
А герой спектакля, найдя оставленную кем-то бутылку водки, не спешит ею насладиться. Стыдливо смотря на нас, он вдруг произносит: «Я брошу, обязательно брошу!». И тут из его глаз льются слезы, чистые и искренние слезы человека, которому по-настоящему плохо. Он бросит, обязательно бросит. Я верю ему и в него.
И вы, пожалуйста, поверьте.
В себя. И в того, кому однажды не протянули руку помощи...
