...чашка кофе в теперь уже мертвом кафе...
Мне назначила встречу ведунья одна. Я забыл, опоздал, надышался унынья и побрел по Волхонке гулять дотемна с бесконечно изящной сибирской богиней. Мы залезли на крышу с ротондой сквозной, чтобы выпить за стертый пейзаж продувной, так похожий на тот, из романа, чтобы выпить за сны, из которых видны продолженья земного тумана. И закат закачался напротив луны. Мы расстались, как боги, почти до зимы, до глубоких осенних обманов. Чашка кофе в теперь уже мертвом кафе. Рифм и времени славное автодафе. Чтобы выжить, я просто не чувствовал боли. Ни своей, ни чужой, ни чужой, ни родной... Отчужденье размером с футбольное поле. Ну, подумаешь, любит, подумаешь — ждет. Вот сейчас он меня сквозь туман позовет и такие напишет романы, и такие цветы, и такие глаза… Но дожди как дожди, а слеза как слеза прошибала трезвее, чем спьяну. Ты удодлив, старик, — говорил мне поэт. Ты верблюден,— жена говорила в обед,— но талантлив,— шептала с дивана. Здесь без плоти в помине спасения нет, а свобода строга и бесплотна. Я учился дышать там, где вязаный свет расползался по швам вроде старых штиблет, вроде красок на мокрых полотнах. С той богиней я встретился лет через пять. С той ведуньей живу, как в романе. Умереть молодым — не моя благодать, дети любят, прижавшись к плечу, засыпать, и спасенье уже не обманет... Алексей Кубрик 27.11.04
Мне назначила встречу ведунья одна.Я забыл, опоздал, надышался уныньяи побрел по Волхонке гулять дотемнас бесконечно изящной сибирской богиней. Мы залезли на крышу с ротондой сквозной,чтобы выпить за стертый пейзаж продувной,так похожий на тот, из романа,чтобы выпить за сны, из которых видныпродолженья земного тумана.И закат закачался напротив луны.Мы расстались, как боги, почти до зимы,до глубоких осенних обманов.Чашка кофе в теперь уже мертвом кафе.Рифм и времени славное автодафе. Чтобы выжить, я просто не чувствовал боли. Ни своей, ни чужой, ни чужой, ни родной...Отчужденье размером с футбольное поле.Ну, подумаешь, любит, подумаешь — ждет.Вот сейчас он меня сквозь туман позовети такие напишет романы, и такие цветы, и такие глаза… Но дожди как дожди, а слеза как слеза прошибала трезвее, чем спьяну.Ты удодлив, старик, — говорил мне поэт.Ты верблюден,— жена говорила в обед,—но талантлив,— шептала с дивана.Здесь без плоти в помине спасения нет,а свобода строга и бесплотна.Я учился дышать там, где вязаный светрасползался по швам вроде старых штиблет,вроде красок на мокрых полотнах.С той богиней я встретился лет через пять.С той ведуньей живу, как в романе.Умереть молодым — не моя благодать,дети любят, прижавшись к плечу, засыпать, и спасенье уже не обманет...Алексей Кубрик27.11.04
