До начала перформанса остается секунд пятнадцать. Из-за кулис слышу вступительные слова Никиты Бетехтина, режиссёра Центра имени Вс. Мейерхольда: «В течение десяти дней участники перформанса искали ответы на самые простые и в то же время самые сложные вопросы. Сегодня десятый день, и мы готовы поделиться самыми интересными открытиями». Судорожно перебираю в голове комбинацию действий: так, выхожу отсюда, сначала слушаем монологи, потом танцуем. Если забуду, то буду ориентироваться на ребят. Они же стоят сами не свои. Одни зовут самых юных участниц готовиться к выходу; другие, словно успокаивая самих себя, говорят, что «Мы — команда!»; третьи готовятся к выступлению, закрыв глаза. Я же с ужасом осознаю, что скоро впервые в жизни расскажу в микрофон историю любви. Возможно, в зале будет те, кто узнает героя монолога, или он сам, не дай бог. Потеют руки, в голове пустота, несмотря на только что прошедший прогон. Хочется уже выйти на сцену, и ощутить адреналин и мурашки, сравнимые с поездкой на американских горках. Три, два, один — выходим!
Ежегодные Театральные школы устраивает московский режиссер Никита Бетехтин, резидент Центра имени Вс. Мейерхольда и педагог Gogol School. До учёбы в ГИТИСе так набиралась труппа в его тюменскую театр-студию. Сейчас на занятия приходят все желающие: абитуриенты института культуры или выбравшие вместо актерской другую профессию. Многие узнают о Школе от воодушевленных друзей и приходят ради интереса. Для Тюмени Театральная школа — это единственный подобный проект для тех, кто не собирается играть в театре пусть даже на любительском уровне, а лишь хочет познакомиться с театром изнутри. Несколько лет назад тюменский молодежный театр «Мимикрия» проводил образовательные мастер-классы по разным видам театра от столичных педагогов. Приходить могли как профессионалы, так и зрители. Сейчас в городе можно примкнуть к нескольким театр-студиям, но краткосрочные курсы раз в полгода проводит только Никита.
В этом году нам давали домашние задания, которые неохота было делать после работы: напишите о прошедшем дне, расскажите, что вас волнует, или расшифруйте интервью с особенностями речи собеседника. Некоторые мысли мы проговаривали впервые только на Школе. Каждый раз делиться становилось легче. Мы всегда садились в круг, и со стороны это действительно напоминало секту. Особенно, когда однажды на репетиции мы переоделись в светлое.
Десять дней Школы учат находиться на сцене тот отведенный на перформанс час, чтобы не было так мучительно страшно. Мы выходили на сцену босиком и в случае опасности переводили внимание на поверхность пола и его фактуру, словом, обманывали мозг. Практика осознанности помогает быть здесь и сейчас, а не в мыслях, к примеру, о своем внешнем виде. Первые секунды нахождения на сцене самые ужасные. Впервые вместо стульев — публика. Сначала мы делаем разминку: под классическую арию растягиваемся и ходим по сценическому пространству. Все это действо в моей голове выглядит глупо. Из-за белых платьев и светлой одежды первая сцена напоминает античное представление. Отхожу подальше к задней стене, чтобы не искать в зале знакомые лица. Глубокий вдох и ощущение деревянного пола под ногами (в итоге подарившего занозу) помогают прийти в себя. Все не так страшно, но ощущения после прогона и настоящего показа совершенно разные. Чувствую оценки других людей на себе, взгляды и собственное волнение.
«Если забудете что-то на сцене, не страшно! Вы под такой броней. Можете вообще не переживать!», — говорит нам режиссер перед тем, как зрители заполнили зал. Постановщик на самом деле очень верил в нас, совершенно непрофессиональных перформеров, перед показом. Но на репетициях Никита мог и наехать, когда мы ржали как ненормальные над упражнением или опять делали все не так. Смехом прикрываешь неловкость при выполнении заданий: ну чего я как дура буду идти по залу будто в замедленной съемке.
Чтобы привлечь внимание каждого из нас, Никита кричит и хлопает в ладоши: «Блин, ребята, хватит ржать! Вы опять сосредоточены на себе. Переведите внимание на партнера, вам с ним сейчас работать. Это просто партнер без пола. Отключите лишние мысли и просто выполняйте упражнение!». Мы должны были перекатываться по полу из одного конца зала в другой. Сначала поодиночке, затем по двое. На последний вариант я решилась день на третий. Это задание учит расслаблять мышцы, задействовать только нужны, но одновременно и работать с партнером, чтобы не задавить его своим весом. В глубине души надеялась, что на сцене не придется такое вытворять. Лежа друг на друге и крепко держась за тело партнера, мы перекатывались по полу. В очень близком контакте пусть даже с симпатичным парнем ужасно неловко. Считала секунды, чтобы с него слезть и убежать. Не потому что люди смотрят, а потому что не понимаю, как правильно выполнить упражнение. Деревянные ноги с грохотом падали на паркет, тело в синяках, парень после всего этого действа пытается выяснить, что было не так, а я сама не знаю. В итоговый перформанс, слава богу, вошли только одиночные перекатывания.
Выхожу к микрофону. Рассказываю после того парня, с которым на репетициях катались по полу. Тут же стараюсь забыть о том позоре и вспомнить монолог. Я поделилась историей любви. На выступлении мы могли опустить имена персонажей и просто обозначить, что речь идёт о близком человеке. Мне было важно высказаться и посмотреть на ситуацию со стороны. Сначала, конечно, было страшно впервые говорить в микрофон. Никита объяснил, что наш перформанс можно отнести к документальному театру с историями простых людей, поэтому стоит сосредоточиться на тексте, а не на своем голосе. Сцены понемногу исчезал, вместо него приходила уверенность и желание поскорее выступить. «Мы приехали в IKEA и поняли, что это любовь. IKEA сближает людей!». После моих финальных слов кто-то захлопал. Единственный раз после всех монологов. Может быть, этот кто-то тоже влюбился по уши, а потом так же расстался друзьями.
После рассказов ребят о поиске любви к себе и отношениях мы ищем свои телефоны на сцене. В наушниках слушаем музыку, любимый альбом, классику, все что угодно и танцуем сами по себе. Напоминает «променад-спектакль» Remote Moscow, в одной из частей которого зрители идут по городу в наушниках и танцуют. Импровизации не претендуют на звание танца, мы дрыгаемся, валяемся в стиле contemporary или пляшем как умеем в ритме и настроении музыки. Привыкшая к домашним танцам перед зеркалом я протанцевала так почти весь последний альбом Тейлор Свифт. Наконец-то становится неважно, что думают другие о моем танце, ведь все делают то же самое или видят тебя на сцене в первый и последний раз. С последним монологом на фоне «танцевальной лихорадки» звучит песня Микаэла Таривердиева «Я такое дерево». Все падают на пол. На сцене остается девочка и дублирует слова песни сурдопереводом. Есть пять минут до конца. Перевожу дыхание, смотрю на жестовую песню, думаю, что все позади. Мечта поучаствовать в спектакле сбылась!
Трудно однозначно ответить, зачем участники тратят деньги, время после работы или учебы и занимаются основами актерского мастерства. Кто-то, как я, после школы не решился на театральную специальность и сейчас понемногу знакомится с современным театром: через тренинги или восприятие искусства со стороны. Другие хотят сменить офисную рутину на новую тусовку. Все так или иначе любят театр, хотят освободиться от зажимов в голове и теле. Поначалу, конечно, сложно раскрыться, бегать и прыгать перед незнакомыми людьми, но через пару занятий не хочется уходить домой. Кажется, Школа еще больше сближает жителей нашего небольшого города, где и так все друг друга знают. Но каждый курс тренингов начинается с первых неуверенных занятий и знакомств с новыми людьми, как тренировка перед очередным выходом в обычную жизнь.
Автор: Анастасия Фёдорова
Фотографии: Молодежный театральный центр «Космос»
