В какой-то степени продолжать традиции классики во время постклассики – это прекрасно. Вспомним уже ставшего классическим Владислава Ходасевича, которого В.В. Набоков назвал литературным потомком Пушкина по тютчевской линии. Линию автора этого текста я проследить, к сожалению, не смогу, но карамзинский стиль плетения словес явно угадывается:
«Иных авторов я изучал полные собрания сочинений, включая переписку. Конан-Дойл, Диккенс, Теккерей, Уэллс и другие представители британского литературного флага пленили моё читательское внимание. Оноре де Бальзак всегда настраивал на трудовую творческую волну, увлекая своим социальным словесным скальпелем, реально демонстрируя возможности настоящей литературы и бессмертного слова».
Приведенный фрагмент автобиографии сибирского писателя недурно бы разобрать с точки зрения филологического анализа. Что ж, дерзну в забавном своем блоге поразмышлять о его слоге:
Инверсия, пропитанная влажной губкой метафорических иносказаний*, вкупе со всепоглощающей пучиной причастных и деепричастных оборотов, что обвивают тонкую ткань эпитетов и имен великих, упоминание которых продиктовано лишь целью броска понтов в светлое лицо читающей публики, — всегда были моими излюбленными приемами, что связано с нехваткой мыслей, которую так удачно можно скрыть за мощными стенами сей инструментальной бутафории.
Штука в том, что так можно писать бесконечно. Только вот зачем? Что за аудитория у этого популярного автора? На мой субъективней некуда взгляд (скорее всего неправильный), чтение подобных текстов, где плетение словес возведено в степень китча, – суть издевательство над интеллектом.
*плеоназм в точном соответствии со стилем автора.
