Герой делает то, что можно сделать. Другие этого не делают. Ромен Роллан
Вообще-то Он Химик, причем самый настоящий. С неимоверной легкостью может решить сложные задачи, описать самые сокровенные человеческие чувства, сложными цепочками биохимических процессов, ловко манипулируя формулами всевозможных эндорфинов, серотонинов, окситоцинов, и еще целой кучей всяких непонятных для меня штук, описать счастье, любовь, ревность, доверие, материнскую нежность….
Иногда мы созваниваемся и подолгу разговариваем по телефону. В основном обо всем. В разговоре с Ним я часто смущаюсь, постоянно возникает ощущение моей недостаточной информированности. Потому, до следующего звонка или встречи пытаюсь быстренько наверстать упущенное, и читаю, читаю, читаю… И, кажется уже готова к продолжению диалога, но только стоит ему сказать пару фраз, я снова падаю в бездну собственного незнания. Порой, мне кажется, что он знает все, просто не имеет право не знать, с его-то уровнем интеллектуального развития, широким кругозором и общей информированностью, «Мозг» одним словом, да и только. Причем, я вовсе не иронизирую, я все время пытаюсь дотянуться ….«до звезды».
Пытаю его, как этот «Мозг» так нарос — в ответ, лишь улыбка с прищуром. Костя, так зовут самого главного, в моем окружении химика, а точнее Константин Юрьевич Ваганов, еще в 2005 активно включился в Интеллект-движение г. Тобольска, и стал капитаном городской команды «Скиф», а еще, и по сей день участвует в чемпионатах «Парламентских дебатов», являясь лучшим спикером Тюменской области. И еще куча всяческих регалий. Но про это он не любит говорить, совсем. Иногда мне кажется, что получение награды для него совсем малозначимо. Он живет в какой-то свой системе координат, удивительно гармонично сочетая в себе химика-интеллектуала и журналиста-театрала (правда, я не знаю, на сколько правомерно такое мое сочленение этих совершенно различных ипостасей).
Для меня Он стал героем молодежного движения «Студенческая весна» давно, когда словно бросаясь на амбразуру, отстаивая на вузовской студенческой весне честь своего факультета, стал лауреатом всех внеконкурсных номинаций, номинации «Художественное слово», «Театр малых форм», «Журналистика», всего и не перечислишь. И потому вопрос выбора о ком сегодня писать, передо мной не стоял в принципе.
Сегодня Он читал,… читал Ю. Левитанского,…. читал на малой сцене Тюменского драматического театра, в номинации «Художественное слово», направление «Театр»….
«Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,
всего и дела, что внимательно вглядеться, -
и не уйдешь, и никуда уже не деться
от этих глаз, от их внезапной глубины…»
Вечером договорились встретиться, хотелось поговорить, спросить совета, просто поучиться, я всегда учусь при нашем общении.
Жду, Его всегда приходиться ждать, не потому, что не обязателен, как раз наоборот. Просто очень много «хороших знакомых», и нужно успеть с каждым перемолвиться словом, ведь со многими не виделись с прошлогодней студвесны.
« — Знаешь, сколько стоит его время? Тысяча фунтов одна минута!» — почему-то вдруг вспомнилось мне из «Алисы в стране чудес».
Ага, вот и он, идет на встречу быстрой, чуть пружинящей походкой и как всегда немного сутулится, хотя всегда спорит, что держит спину абсолютно прямо, и так забавно вытягивается в струнку при этих словах, что я невольно начинаю улыбаться.
Каждый раз отмечаю для себя его чувство стиля и удивительную аккуратность, причем абсолютно во всем, в одежде, в написании лекции, в бытовых мелочах…Чем я, в силу специфики своей специальности, могу похвастаться не всегда…
С Ним всегда легко говорить, можно просто болтать без умолку, а можно спросить и серьезного совета. Когда я разговариваю с Ним – я вижу перед собой близкого мне по духу человека.
Сегодня мы говорим с Ним о «Студвесне», для того, чтобы разобраться в, казалось бы, простых вещах: «Что такое «Студвесна» лично для тебя?, «Зачем ты в ней участвуешь?» и «Что она дает?».
«…Единственный адекватный, наиболее ощутимый для меня, плюс студенческой весны, это опыт, потому, что все остальное является как бы результатом – дипломы, награды, все это, в общем-то, и не важно. Важнее тот опыт, который человек получает во время выступления. Когда он что-то узнает о других людях, о себе, ну и все чему он учится, является маленьким испытанием на прочность, на возможность рассчитывать собственные силы. И даже при плохом выступлении человек выносит из этого выступления то, что позволяет ему в дальнейшем избежать этих ошибок или понять что-то для себя. И это гораздо важнее, чем все остальное…»
Решили, что договорим по пути в гостиницу, времени особенно нет, куча дел на вечер и у меня и у него, Студвесна все-таки. Костя говорит, я люблю его слушать. Его речь удивительно грамотная, иногда громкая и эмоциональная, всегда поддерживается выразительной мимикой, живым движениям тела, и лучистыми, умеющими улыбаться глазами.
— «Слушай, а ты помнишь свою первую Студвесну?» — спрашиваю я.
«… Моя первая «Студвесна» оказалась для меня полнейшим шоком. Студенческое творчество было диаметрально противоположно тому, чему нас учат в школе… То, что я делал на первом курсе было настолько нелепым и наивным, что даже сейчас спустя пять лет, просматривая видео запись со своей первой «Студвесны», я выключаю, не досмотрев до конца. Потому что стыдно. Нелепо и стыдно. Тогда, на первом курсе, мы просто выполняли то, что нам говорили другие, о собственном творчестве или собственных идеях и речи не было. Мы были как мягкий пластилин. И нас лепили. Каждая репетиция — работа над собой на пределе сил, так нам казалось.
Но этот первый раз стал ключевым, в какой-то момент я понял, что хочу «расти», чтобы в следующем году сделать лучше…» — все также живо, отвечает мне Костя.
Я внимательно слушаю и понимаю, что у меня было точно также.
Такой вот он, такой как все, самый настоящий химик-лирик, и «геройский» герой Студвесны.
«… А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело после было, после было дело,
и в этом дело все, и в этом вся печаль.
Мне тем и горек мой сегодняшний удел —
покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
каких сокровищ под ногами не заметил,
каких созвездий в небесах не разглядел!...»
