Пятница, 23 марта
Пришла весна, но как бедна и некрасива она в Петербурге. В апреле ее вовсе здесь нет, и только чувствуешь, что там за пыльной мостовой и громадами зданий оживает земля. Пробуждается природа. Хорошо, вероятно, теперь в деревне.
Пятница, 30 марта
Настроение мое испорчено вконец. Главным образом причиной является недовольство собой. Я чувствую, и с каждым днем сильнее, что образ жизни моей совсем ненормален. Живу уже несколько месяцев без всякой пищи для ума и сердца. Прозябаю. Кроме того жить тяготятся все окружающие. Они стали считать меня уже отпетой и совершенно непригодной для жизни. Сношу с улыбкой оскорбления, которыми они меня подчуют, и стараюсь как можно меньше бывать в их обществе. В таком мучительном настроении, с отчаянием в сердце, выслушав справедливые и несправедливые, но во всяком случае беспощадно-злые упреки домашних, я пошла бродить по улицам и совершенно неожиданно встретилась с К. Леонтьевым. Вечно неунывающий, спокойный и жизнерадостный, он всегда меня удивляет. Кажется, нет для него ни забот, ни горя. А между тем бегает по урокам, зарабатывает себе хлеба, вообщем, живет незавидно. Я люблю с ним поговорить по душам в тяжелую минуту.
12 апреля
Сегодня целый день провела в обществе С.С. Ох наскучил же он мне! Началось с того, что он пришел сопровождать меня на базар, который устраивается в залах кн. Юсуповой в пользу детей рабочих.Итак, мы отправились. Громадные, роскошные залы, красивые киоски с безделушками, красивые нарядные продавцы. Народу — ни души. M-me Спесивцева, чопорная и надменная, встретила нас с видом начальницы. Мы заняли свои места за киоском и простояли так до 5 часов, не продав ни единой вещи. В пять часов началось концертное отделение, а именно заиграл духовой оркестр на эстраде, вышел фокусник и показал публике, которую составили сами же устроительницы базара, самые избитые фокусы.
15 апреля
И вот прошел ровно год, как мы не видались. А впереди много, много годов. Я чувствую, что прошлое не вернется… А я отдам несколько лет моей жизни, чтобы вернуть лишь год один назад. Сегодня так живо встают воспоминанья со всеми мелочами, подробностями, и от этих воспоминаний к горлу подступают слезы, мутится в глазах. Я плачу. Это — слезы досады и горьких тщетных страданий. Но поздно досадовать на себя. Кто виноват, что сильно, глубоко я не могу чувствовать, что так слаба духом. Верно, я не любила. Но почему же эти слезы? Почему же прошлое так мило. Иль пройдет еще год, и я позабуду? Вероятно.
23 апреля. 2-ой день Пасхи
Невесело и печально проходят праздники. Я так одинока. Кругом — враги. Ни одной родственной души, ни одного теплого слова. И моя душа все черствеет. Она уже не отзывчива, как прежде. Часто хочется мстить, проклинать.. Но мстить за обиду — сделаться врагом в борьбе. А чем я заслужила врагов. Почему их столько. Что сделала я. Неопытная и слабая душа. Вот все мои недостатки преет людьми как звери на борьбу, бросаются они на слабых духом и… беспощадны в своей ярости. Я была добродушным, ласковым ребенком. Меня не приучали здраво смотреть на жизнь, не говорили, что в жизни так много зла. В сказках и в книга так много хорошего и ненавидеть я не научилась. С теплым приветом, с распростертыми объятиями и радостной улыбкой, с душою, открытой для самых лучших человеческих чувств я вступила на жизненный путь, и что же теперь?
8-ого вечером
Как гадко! Как надо уметь житьВсе, что я тогда пишу на страницах этой тетради сущий вздор. Иногда много мыслей, чувств, а слов нет. Потому получается мелочный, неинтересный вздор, и, право, кто бы прочел эту ерунду, вынес бы обо мне миленькое мнение. Уже сколько раз я давала себе слово не приподнимать перед людьми завесы, скрывающей от них тайны души моей. Разве я жду подачки, говоря, что я слаба духом, что жизнь предо мной бесцельна. В самом деле, (что) я жду от них, говоря так. Утешительных слов? Пожалуй. Если появится человек, который говорит мне «надо бороться, посмотрите же, как вы живете, что вы делаете, как вы мыслите», я как бы обижаюсь. Здесь появляется гордость, но ждать сочувствия и утешения — (...) (по) самолюбию. Значит, до сих пор я жила и говорила с людьми глупо. Но почему до сей поры не замечала презрения на лицах других людей, которым поверяла мысли свои? Люди беспощадны, чем выше держишь преет ними голову, тем внимательнее они к тебе, но как же так? Чем выше ставит господин себя преет рабом, тем послушнее и ничтожнее раб. Душа, сердце должны быть скрытыми от их гадких взоров. Иначе все то, т. е. лучшие и искренние чувства твои будут истоптаны злым презрением и самодовольной улыбкой. Но ведь в самом деле сильный духом стоит выше нищих духом. Но ведь я не жалуюсь. Меня учили о доверии, о братстве, о (...) дружбе. Между тем этого ничего не существует, есть только сильные и слабые. Сильные попирают слабых. Как гадко. Надо бороться. Вот мудрость и наука жизни.
