Александр Фельдман: Главный ориентир в создании спектакля – удовольствие в процессе

Аналогия с бумажным самолётиком неслучайна: участники встречи кратко записали свою идеи на листке бумаги, сделали из них самолётики и запустили в воздух. Предварительно режиссер просит участников выбрать точку, в которую, по их мнению, должно прилететь самодельное летающее устройство. «Всем остальным без разницы, достигли вы цели или нет, расстраиваетесь только вы», – утверждает Фельдман, отмечая, что 91% внутренних желаний – недостижим, и режиссёры склонны к излишнему самобичеванию. Призывает делать спектакль не для зрителей или экспертов, а следовать за импульсом идеи – она в постановке должна быть одна. Режиссёр призывает лишний раз задуматься: стоит ли слушать только своё эго? Не лучше ли «спрятать амбиции и не создавать кладбища идей»?

После мастер-класса удается поговорить лично: вместе с режиссёром еду из «Космоса» в Драмтеатр и успеваю задать вопросы до начала следующего спектакля. При этом он ещё ищет «люфты» в и без и того плотной программе фестиваля, чтобы встретиться со старыми знакомыми. 

Почему выбрали такую тему для мастер-класса для молодежных театров?

Всегда есть разница между знанием профессии и пониманием её. Знать и понимать – это разные вещи, на мой взгляд. Я прошёл очень тернистый путь, и он у меня только начинается. Вообще я по образованию учитель изобразительного искусства и черчения и к профессиональной режиссуре себя пока что не отношу. Молодёжные и любительские театры глобально определяют искусство на долгие годы вперед, в том числе и профессиональную сцену. Там (в молодёжных театрах – прим. ред.) люди, которые не боятся правила нарушать, даже не потому, что не боятся, а потому что их не знают. В одних ситуациях это незнание помогает, а в другой – мешает.

Любой театр – авторский. Тема мастер-класса звучит общо, и мы, скорее, говорили о вечном – о понятиях, которые сформулировали еще древние греки. Молодому режиссёру очень сложно сформулировать, чего он хочет. Мы постарались коснуться подводных камней, которые ожидают его на пути. Всё занятие было посвящено одному простому понятию – личному удовольствию от того, что делаешь.

К вам когда-нибудь приходили зрители с просьбой поставить какую-то историю из жизни?

Да, было. Актёры, режиссеры и авторы бывают разного склада. Творцам что-то приходит из космоса, при этом они формулируют это в идею, но, как правило, редко могут довести дело до ума. Есть иной тип режиссёров, которым трудно даётся сформировать идею с нуля. Я примерно из таких: чью-то мысль мне всегда проще дожать, чем свою.

У нас в театре принято уделять внимание обсуждению в процессе создания спектакля. Каждый имеет право высказаться, но есть рубеж, когда заканчивается разговоры, и актёры четко это понимают. Режиссёр на площадке один: всегда с жёсткой рукой, а там уже «нравится не нравится, терпи, моя красавица». И все-таки всегда трудно отвечать, когда спрашивают: «Кто режиссёр?». Каждую постановку мы делаем совместно.

На чём основаны ваши постановки: на драматургии или реальных жизненных историях?

Берём в качестве драматургии нечто усреднённое. До классики мы не доросли. Считаю, чтобы взять классику, нужно: а) иметь отвагу, б) – здравый смысл. В качестве обучения поставить классику круто, но выпускать подобное на широкую публику – страшновато. Стараемся брать современных авторов, но не тех, в которых «мат-перемат». Есть пограничные писатели и драматурги: так наткнулись на Фернандо Аррабаля. Сам выбор пьесы происходит следующим образом: открываю сайт «ищупьесы.рф» и начинаю читать всех авторов по алфавиту. Обычно, если зацепила первая страница, то дочитаю до конца, если же нет – двигаюсь дальше. Вот так и произошло с пьесой, которую мы сейчас привезли. ( «Ставка» по Фернандо Аррабалю. - прим. ред.)

Как вы отдыхаете, от того, чем занимаетесь, если вообще хотите отдыхать от этого?

Переключаюсь с работы на работу.

На какую? Физическую?

И физическую в том числе. Учитывая, что у нас сейчас активно шло строительство театра, то пилить, строгать, шурупы закручивать – обожаю. У меня нет понимания, что значит отдыхать. Даже если приезжаю куда-то полежать на шезлонге, что бывает крайне редко, то и там пытаюсь себя загрузить работой.

А как проходит ваш обычный день вне фестиваля?

(Улыбается). Утро. Театр. Репетиция до поздней ночи. Еда один раз в сутки. Поздно ночью спать. И так каждый день.

Вы на фестивале не в первый раз. Почему решили приехать и сейчас?

Во-первых, потому, что мы очень дружны с театром «Мимикрия». История с этим коллективом у нас очень похожа, а с Любовью Юрьевной Лешуковой мы однокурсники.

Вы всё-таки вырвались на «Театральную революцию», несмотря на то, что у вас скоро что-то намечается. Почему?

Я позавчера написал стих, прочитаю его вам. Никогда в жизни не писал стихи, это шестой за мою жизнь. Вот начал писать последние два месяца.

Посвящается Илье Григорьевичу Рутбергу и Любе Лешуковой